ЧАУ-ЧАУ. Форум Клуба Чау-Чайников

История про мою колляшку, простите, что не вычитано до конца... не могу...

Я обожала собак, наверное, с рождения. Но мои родители эту страсть не разделяли. Папа, да и мама в какой-то степени были убеждены, что собака должна жить на воле, т. е. во дворе. А мне ТАК хотелось собаку в нашу крошечную двухкомнатную квартиру! Когда мне было 9 лет, мама-учитель принесла из школы маленького щенка болонки. Какая-то учительница взяла его себе, а муж не разрешил. Наш папа сдался без боя и у меня появился первый четвероногий друг. Я обожала огромных собак, но тогда я так обрадовалась этому пушистому комочку! Я назвала её Джесси и это была, наверное, первая большая радость в жизни и стала первым большим горем... Она прожила всего 2 года и сгорела за 2 дня от энтерита. В нашем маленьком военном городке его тогда вылечить не могли… Я почти не помню Джеську, но почему-то осталось в памяти, как я год вечерами пряталась от всех и плакала… Родители тоже переживали и снова не разрешали завести собаку. И много лет в нашем доме не было животных, а потом у нас появился Том – маленький черный котёнок. Я так рада была живому существу в нашем доме, я обожаю Томку до сих пор, но мне всё равно хотелось собаку. В нашем дворе жила девчонка, у которой была фантастической красоты черная колли по имени Кора. Для меня эта парочка была чем-то вроде Чуда, к которому и подойти невозможно. И однажды мама сказала, что у Коры родилось 2 щенка. Мамуля очень любит эту породу, когда она была студенткой, то на первую стипендию купила щенка шотландской овчарки… Но уговорить папу мы даже не надеялись…
Это был 95 год, родителям задерживали зарплату на полгода, о покупке щенка тогда не могло быть и речи, но я должна была это видеть. И когда щенкам было 2 недели, пошла в гости… Меня с радостью приняли и первым положили на руки девочку, которая была чуть крупнее. В тот момент она стала МОЕЙ собакой. Моей и только моей. Ещё 2 недели я уговаривала маму, чтобы она поговорила с папой, но мама боялась :)), и ещё я пыталась найти деньги, чтобы купить щенка. Дело шло медленно… Я не отчаивалась. Эта собака была уже моей, я всё равно что-то придумала бы. Когда щенкам было 29 дней, я пошла проведать свою девочку. Мне навстречу выбежал пузатый лохматик, с короткой мордочкой и весь в завитушках. Я даже не подозревала, что в месяц щенки колли выглядят так. Она переваливалась с боку на бок, пузик щенка так и норовил утянуть её в другую сторону. Она была самым красивым щенком на свете. А второй щенок и мама даже не вышли на меня взглянуть. Ко мне прибежала МОЯ собака. Хозяйка Коры, тётя Таня улыбнулась и говорит – забирай, она уже кушает всё, у Коры нет молока, а они её всё равно сосут. Надо отдавать… Я тогда онемела. Папа даже не знал, что я затевала. А в моём кармане болталась только какая-то мелочь.
-А сколько она стоит? – только и могла вымолвить я.
-10 копеек и бутылку шампанского, - ответила тётя Таня.
Я не могла поверить, что мне её фактически дарят. Породистые собаки в то время в нашем регионе стоили невероятных денег… И я до конца жизни буду благодарна тёте Тане за МОЕГО ребёнка, МОЮ собаку.
Но оставалась ещё одна проблема - как сказать папе.
Я жила на 4 этаже, а на 2-м – жила моя лучшая подруга. Прижимая к себе малышку, я пришла к подруге, решать, что же делать дальше. С Викой мы решили, что положим щенка в пакет и прикроем тетрадкой, я занесу её в свою комнату, и дальше будем думать с мамой. Так и сделали. Перед входом в квартиру спрятали щенка и шмыгнули в комнату. Но папа заметил, что пакет подозрительно шевелится, и зашел следом за нами. Он был явно не в восторге… Но тут прибежала мама и сказала, что это щенок бабушке в село. Было 9 мая, а в июне мы ехали к бабуле… На том и порешили.
9 мая…. Мой день победы…
Я назвала щенка Гледи, сокращенное от Golden Lady, золотая леди. И иногда я в шутку называла её нефть – моё черное золото. :))
Она была манюнечкой и большую часть времени спала на моей маленькой лохматой дублёнке. Она ни разу не плакала ночью и не оставила ни одной лужи на ковре. Эта собачка в свой неполный месяц была умнее нас, людей, она понимала, что ещё не всё решено…
Том принял её настороженно, но никогда не обижал. А она обожала Тома, наверное, как никого другого четвероногого…
Летом мы поехали к бабушке, и когда настало время уезжать, оказалось. Что у нас все верхние полки, и забрать с собой ни Тома, ни Гледи, мы не можем. На мои вопросы папа удивлённо вскидывал брови: «Вы же говорили, что этот щенок для бабушки»… Я до последнего не верила, что они остаются. Я плакала всю дорогу до Москвы, а в Москве я первый раз узнала, что такое, когда болит сердце… Я шла с трудом, а грудь сжимала просто адская боль. И я всё равно не верила, что они не едут с нами… Я не помню, как училась тогда… Наверное, плохо. Помню только, что вставила в коробку от конфет фоки Гледи и Тома, и когда приходила из школы – постоянно смотрела на них и плакала. Папа не выдержал и сам отправила нас с мамой в осенние каникулы забирать животных. Мы приехали к бабушке, где оставили несуразно высокого на лапах, лысенького щенка, а мне на встречу выскочила огромная, пушистая, черная собака. Она прыгала на руки, лаяла и плакала. Я тоже плакала…
Я всегда гуляла с ней с невероятной гордостью, что у меня такая красивая и умная собака. Мы ходили на дрессплощадку, она схватывала команды на лету, все виды послушания мы освоили за пару месяцев, а потом было ЗКС, Гледька хватала рукав, чтобы получить кусочек сыра. :)) Сам рукав её мало интересовал. :))
Но это была и моя самая крупная ошибка. Гледи мне не простила этого «послушания». Она и так была самой послушной в мире собакой, а мне хотелось глупостей – диплом и соревнований… Какой же это бред по сравнению с любовью собаки, которую я потеряла. Как же я ненавижу себя за это!!!
С тех пор её хозяйкой стала мама. Гледи даже умела говорить мама. И ещё она умела много всего – «говорить» громко, тихо, шепотом и даже гавкать без звука… Это сложно объяснить, и я не знаю, как у неё это получалось, но она часто нас радовала подобными фокусами. Она звала нас с папой кушать. Она каждый вечер, когда приходил папа с работы, становилсь на него лапами и долго-долго «жаловалась», на прошедший день. Это была не невоспитанность, это был ритуал. Она отзыалась, когда ей говорили «собака», она знала, что она собака. И это тоже было так трогательно…
Благодаря ей у меня появиласьподруга – Катя. Дочка тёти Тани, Гледькиной заводчицы.
Нашейц дружбе уже 11 лет, и это очень дорогой для меня человек….

Я уезжала учиться и забрала Гледи с собой, а она очень тосковала за мамой. Говорт, если любишь – отпусти. Я отпустила. Мама приехала и забрала её. И когда я приезжала к ним в гости, Гледи очень радовалась, целовала меня, прыгала, но очень боялась, что я снова заберу её с собой. И никто в мире не мог ей доказать, что она будет с мамой до последней своей минуты… Мама была для неё всем.
А для папы, после моего отъезда, она стала вторым ребёнком. Она была таким четвероногим человечиком… Он звонил мне, давал Гледьке трубку, а она передавала мне приветы. Это было так трогательно, что я плакала каждый раз.

Этим летом мама ехала к бабушке и брала Гледи с собой. Папа провожал их до Москвы. Но на своей станции он отошел за чем-то и Гледи разразилась диким рёвом, она кричала, звала его. Он пришел и поехал с ними, в Москве они расставались. Последняя, с кем попрощался папа, была Гледи. Она целовала его неистово и плакала, что папа уходит. Больше они никогда друг друга не увидят. Папа ещё не знает, что Гледи больше нет. 13 июля она заснула и не проснулась.
Мама давно знала, что у неё рак. Но когда это открылось, делать что-либо было уже поздно. Биопсия показала, что опухоль злокачественная. Она была весёлой и хорошо кушала, я общалась с ней и подумать не могла, что моей девочки так скоро не станет. Временами ей было нехорошо, я хотела сделать обследования, но мама не дала, она знала, что уже поздно, уже нельзя, но никому ничего не говорила. Мама и Гледи были одним целым и страдали они вдвоём, молча, никому и ничего не говоря…
А я была у свёкров на другом конце земли, я даже не сказала своей девочке «до свидания». Я не помню нашу последнюю встречу, хотя это было 2 недели назад. Наверное, она стёрлась из памяти, чтобы я не вспоминала её снова и снова… Я смотрю на её фотографию, пишу и плачу. Я пытаюсь вылить счатье от того, что она была на бумагу, и горе, от того, что её больше нет, я хочу, чтобы про эту собаку знали….

Незадолго до Глединой смерти, папу положили в больницу, но врачи ничего у него не нашли. На мой вопрос «что болит», он говорил: «Ничего не болит, просто сильная тревога, которая сжимает грудь». Папа тоже знал… Он нам с мамой давал наказ – берегите Гледи, а мы не уберегли….
я не знала, мама, рыдая, сказала мне только сегодня и не знаю, как это пережить. Меня утешает моя чаушка, если бы не она, не знаю, выдержало бы сердце или нет. И удержало ли бы меня что-то на земле…
Я настолько её люблю, что если бы была там, меня бы зарыли вместе с ней. Сказать
«люблю» - это ничего не сказать. Это очень желанный, выстраданный и любимый пёс, который 11 лет был самой большой частью нашей жизни, даже вдали от меня.
Её похоронили рядом с бабушкиным домом в Харьковской области, в посадке у реки, рядом с маминой первой колли.

Спасибо тебе, моя хорошая, спасибо тебе за Катю, спасибо тебе за прогулки со мной, за то, что ты понимала все мои радости, за твою голову у меня на коленках в тяжелые моменты, за то, что ты плакала вместе со мной, когда не стало дедушки, спасибо тебе за, то, что ты была.
И прости меня пожалуйста, прости, что не уберегла, не помогла, не вылечила, прости пожалуйста, протии моё черное золото

Форум Клуба Чау-Чайников		Главная страница сайта www.chow.ru
Архив форума Чау-ФИЛяндия ПРАВИЛА форума